Учился в Милане, получил диплом юриста, всю жизнь проработал журналистом в газете "Коррьере делла сера".
Проза Буццати тяготеет к фантастике, нередко носит характер притчи, в этом плане его часто сопоставляют с Эдгаром По, Кафкой. В наиболее известной книге Буццати, романе "Татарская пустыня" (1940), повествуется о забытом всеми форте на границе с пустыней, со стороны которой ожидается нашествие. Все, кто находится в форте, живут ожиданием полчищ, с которыми они смогут сразиться, и видят себя спасителями страны. Те, кто оказался в крепости, не могут её покинуть. По книге был снят одноимённый фильм Валерио Дзурлини (1976).
Герои рассказов "Коломбр", "Семь гонцов" - рабы и жертвы своих идей.
Как художник, иллюстрировал собственные книги, работал в театре.
Величие человека
Был уже вечер, когда дверь погрузившейся во мрак тюрьмы открылась и стражники швырнули в нее маленького бородатого старичка.
Борода у старичка была белая и большая, едва ли не больше его самого. В мрачной, полутемной камере она распространяла слабый свет, и это произвело на сидевших в ней арестантов определенное впечатление.
Из-за темноты старичок поначалу не разобрал, что в этой яме он не один, и спросил:
«Есть здесь кто-нибудь?»
Ответом ему были смешки и злобное бормотание. Затем, в соответствии с местным этикетом, каждый представился.
«Риккардон Марчелло, — прохрипел кто то, — кража с отягчающими обстоятельствами».
«Беццеда Кармело, — тоже глухим, словно из бочки, голосом назвал себя следующий, — мошенник-рецидивист».
Потом пошло: «Марфи Лучано, изнасилование».
«Лаватаро Макс, невиновный».
После этих слов грохнул смех. Шутка всем очень понравилась: кто же не знал Лаватаро — отпетого бандита, руки которого были обагрены кровью многих жертв?
«Эспозито Энеа, убийство». В голосе говорившего явно слышалась нотка гордости.
«Муттирони Винченцо, — этот голос звучал и вовсе победоносно, — отцеубийство… Ну, а ты, старая блоха, кто таков?»
«Я… — ответил вновь прибывший, — по правде говоря, сам не знаю. Меня задержали, велели предъявить документы, а у меня никаких документов никогда и не было».
«Ха! Значит, бродяжничество, — сказал кто-то презрительно. — А как тебя кличут?»
«Зовут меня… Морро, по кличке гм-гм… Великий».
«Великий Морро, значит. Что ж, неплохо! — прокомментировал голос из темноты. — Имечко-то тебе немного великовато: его бы на десяток таких, как ты, хватило».
«Совершенно верно, — кротко откликнулся старичок. — Но моей вины тут нет. Эту кличку дали мне в насмешку, и теперь уж ничего не поделаешь. Скажу больше: у меня от нее одни неприятности. Вот, например… но это слишком длинная история…»
«Давай, давай, выкладывай! — грубо прикрикнул на старичка один из узников. — Времени у нас хоть отбавляй».
Остальные поддержали его. В унылых тюремных буднях любое развлечение казалось праздником.
«Ну, тогда ладно, — отозвался старик. — Бродил я однажды по городу — как он называется, неважно — и увидел богатые палаты и слуг, сновавших туда-сюда со всякими яствами. Наверное, тут готовятся к большому торжеству, подумал я и подошел поближе, чтобы попросить милостыню. Но не успел я и рта раскрыть, как какой-то верзила ростом не меньше двух метров хвать меня за шиворот и давай орать: «Вот он, вор, я поймал его! Это он украл вчера попону у нашего хозяина. И еще наглости хватило вернуться! Ну, теперь-то мы тебе ребра пересчитаем!»
«Мне? — говорю. — Да я вчера был не меньше чем в тридцати милях отсюда. Как же так?»
«Я видел тебя собственными глазами. Видел, как ты удирал с попоной в руках», — закричал он и поволок меня во двор.
Я упал на колени и взмолился: «Вчера я был в тридцати милях отсюда. В вашем городе я впервые. Слово Великого Морро».
«Что-что?» — закричал этот бесноватый, вытаращив глаза.
«Слово Великого Морро», — повторил я.
А тот бугай вдруг как расхохочется:
«Так ты Великий Морро? Эй, люди, идите сюда, поглядите на эту вошь, которую, оказывается, зовут Великим Морро! — И, обернувшись ко мне, спрашивает: — Да знаешь ли ты, кто такой Великий Морро?»
«Я сам Морро и никакого другого не знаю». — говорю.
«Великий Морро, — заявляет мне негодяй, — это не кто иной, как наш почтеннейший хозяин. И ты, нищий, осмеливаешься присваивать себе его имя! Ну, теперь тебе несдобровать! А вот и сам хозяин идет».
И верно. Привлеченный криками, владелец палат вышел во двор. Это был богатейший купец — самый богатый человек в городе, а может, и на всем белом свете. И вот подходит он ко мне, смотрит, расспрашивает, смеется: ему смешно от одной мысли, что какой-то нищий носит его имя. Потом он велит слуге отпустить меня, приглашает к себе в дом, показывает огромные залы, битком набитые сокровищами, и даже одну комнату с бронированными стенами, а в ней вот такие кучи золота и драгоценных камней, велит хорошенько меня накормить, а потом и говорит: «Эта история с именем, нищий старец, тем более удивительна, что и со мной во время путешествия в Индию однажды приключилось то же самое. Отправился я там на рынок со своим товаром, и люди, увидев, какими ценными вещами я торгую, сразу же столпились вокруг и стали расспрашивать, кто я и откуда. «Меня зовут Великий Морро», — отвечаю, а они, нахмурившись, говорят: «Великий Морро? Да какое же величие может быть у тебя, жалкий купчишка? Величие человека — в его уме. Великий Морро на свете только один, и живет он в этом городе. Он — гордость нашей страны, и ты, мошенник, сейчас повинишься перед ним за свое хвастовство».
Тут меня схватили, связали мне руки и повели к этому самому Морро, о существовании которого я и не знал. Он оказался прославленным ученым, философом, математиком, астрономом и астрологом, которого почитали чуть не как бога. К счастью, он сразу понял, что произошло недоразумение, рассмеялся, велел меня развязать и повел осматривать кабинет, обсерваторию, удивительные приборы, которые он изготовил собственными руками. Потом он сказал:
«Этот случай, о благородный иноземный купец, тем более удивителен, что и со мной однажды во время моего путешествия на острова Леванта произошла точно такая же история. Я поднимался пешком к вершине одного вулкана, намереваясь его исследовать, но меня задержал отряд воинов, у которых вызвал подозрение мой непривычный для тех мест вид; меня спросили, кто я такой. Едва я успел произнести свое имя, как меня заковали в цепи и поволокли в город. „И ты еще называешь себя Великим Морро? — говорили они. — Да какое же величие может быть у тебя, жалкий учителишка? Великий Морро только один на всем белом свете — это господин нашего острова, самый отважный воин из всех, кто когда-либо обнажал свой меч. И он, конечно, сейчас же прикажет отрубить тебе голову“.
Они действительно привели меня к своему правителю, один вид которого вселял во всех ужас. К. счастью, я сумел объяснить ему, что произошло, и грозный воин рассмеялся над таким удивительным совпадением, велел снять с меня цепи, пожаловал мне богатые одежды и пригласил в свой дворец, чтобы я мог полюбоваться на великолепные свидетельства его побед над народами, населяющими все ближние и дальние острова. В заключение он сказал: „Этот случай, о достославный ученый, носящий мое имя, тем более удивителен, что и со мной однажды, когда я сражался в дальней стороне, которая зовется Европой, приключилась точно такая же история. Я пробирался со своими воинами по лесу, как вдруг навстречу мне вышли неотесанные горцы и спросили: „Ты кто такой, что нарушаешь бряцанием оружия тишину наших лесов?“ — „Я Великий Морро“, — говорю, полагая, что одно это имя приведет их в трепет. Но они лишь снисходительно улыбнулись и сказали: „Великий Морро? Да ты шутишь, наверное! Какое величие может быть у тебя, бродячий вояка? Величие человека — в смирении плоти и возвышенности духа. На свете есть только один Великий Морро, и мы сейчас отведем тебя к нему, чтобы ты сам убедился в том, каково подлинное величие человека“. И они действительно отвели меня в небольшую лощинку, где в жалком шалаше жил одетый в отрепья старичок с белоснежной бородой, проводивший все свое время, как мне сказали, в созерцании природы и в поклонении богу. Право, никогда еще мне не доводилось видеть человека более спокойного, довольного жизнью и, наверное, счастливого. Но мне, признаться, было уже слишком поздно менять свою жизнь“.
Вот что рассказал могущественный правитель острова мудрому ученому, а ученый — богатому купцу, а купец — бедному старцу, который пришел к нему в дом просить милостыню. И всех их звали Морро, и каждый из них по той или иной причине получил прозвище Великий».
Когда старичок окончил свой рассказ, в темной камере раздался голос одного из арестантов:
«Если моя башка набита не паклей, выходит, тот окаянный старикашка из шалаша — самый, значит, великий — это ты и есть?»
«Что сказать вам, сынки, — пробормотал старичок, не отвечая ни да, ни нет. — Чего только в нашей жизни не бывает!»
Тут все немного помолчали, потому что некоторые вещи заставляют хорошенько призадуматься даже самых отпетых негодяев.
Комментариев нет:
Отправить комментарий