Жить и верить
День рождения. Гости, звонки, поздравления по e-mail, эсэмэски. Одна стихотворная эсэмэска от коллеги заканчивается так: «Пусть тебе твоя святая жить и верить помогает». Это «жить и верить» показалось мне до боли знакомым. Под таким девизом прошло мое детство. Причем «жить» означало здесь не просто биологическое существование, а жизнь, наполненную идеалами и смыслами, конечно.
Фасады домов увешаны лозунгами: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Выражение «будет жить» было сино-нимично слову «верить».
Фасады домов увешаны лозунгами: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Выражение «будет жить» было сино-нимично слову «верить».
Маяковский: «Я знаю – город будет, я знаю – саду цвесть…» Слово «знаю» – синоним «верю», а вместе они означали «живу». Потому и живу, что знаю и верю. Знания в этом не больше, как если бы кто-то сказал: «Я знаю, Бог есть».
А еще песенка эпохи первых полетов в космос:
Жить и верить – это замечательно.
Перед нами – небывалые пути:
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести.
И опять же: мечтатели утверждают. Забавно! Холодильники и телевизоры еще не у всех были. Коммуналки без горячей воды и ванной. Общественные бани, общественные прачечные во дворах. Что, казалось бы, этим людям до яблонь, которые зацветут на Марсе? Песенка, однако, была популярной.
Хотел уже было заключить, что это выражение – феномен исключительно советской идеологии. Но нет. В интернете тут же попал на перевод песни Кубка мира по футболу ФИФА. Подстрочник не очень ловкий, но смысл ясен: «Дай огня мне, дай свободы. Жить и верить дай мне повод. В этом мире, полном негатива, пора для разборок нам найти альтернативу. Дай мне силы, причины смеяться. Любовь во всем мире – она как лекарство…» И так далее. В общем, будем альтернативно выяснять отношения на футбольном поле, а в мире должны царить вера, свобода, любовь и радость.
Так или иначе, дело если и в идеологии, то не в первую очередь. Всякий из нас нуждается в вере, даже самый прагматичный и деловой. Это что-то вроде жизнетворного витамина, без которого душа начинает чувствовать сначала беспокойство и дискомфорт, потом впадает в тоску, потом хиреет. Причем психологически само состояние веры важнее ее содержания. В 20–30-е годы прошлого века большинство верило в коммунизм. Почти все – в прогресс и науку. Они должны были принести в жизнь не только благоденствие, но и счастье. Впрочем, в эти же годы Ильф с грустью написал: «Вот все говорили: радио, радио... И вот – радио есть, а счастья нет».
Маяковский мечтал о том, что его воскресит большелобый химик: «Вот он, большелобый тихий химик, перед опытом наморщил лоб. Книга – «Вся земля», – выискивает имя. Век двадцатый. Воскресить кого б? – Маяковский вот... Поищем ярче лица – недостаточно поэт красив. – Крикну я вот с этой, с нынешней страницы: – Не листай страницы! Воскреси!» Уверяю вас, это не было поэтической фигурой. Верил! Однако также очевидно, что ни скатерти-самобранки, ни счастья, ни бессмертия прогресс не принес. Во время Великой Отечественной войны люди верили в победу. Какой ценой – это другой вопрос. Но ясно, что без веры бы не победили.
Сегодня вчерашние атеисты, дети тех, кто разрушал церкви и сбрасывал с колоколен кресты, вдруг обратились к церкви. Многие считают, что это всего лишь следование моде. Не думаю. После неистового разрушения всех ценностей и идеалов церковь тут же заполнила образовавшуюся пустоту. «Ребята, надо верить в чудеса», как пелось еще в одной советской песенке. В чудеса или не в чудеса, но верить надо. В юности мы все были пионэрами. Движение было мощным, по всей стране. Мы верили, что сможем изменить страну и общество. Не изменили. Но на какую-нибудь десятую долю градуса, может быть, сдвинули все же?
А еще песенка эпохи первых полетов в космос:
Жить и верить – это замечательно.
Перед нами – небывалые пути:
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести.
И опять же: мечтатели утверждают. Забавно! Холодильники и телевизоры еще не у всех были. Коммуналки без горячей воды и ванной. Общественные бани, общественные прачечные во дворах. Что, казалось бы, этим людям до яблонь, которые зацветут на Марсе? Песенка, однако, была популярной.
Хотел уже было заключить, что это выражение – феномен исключительно советской идеологии. Но нет. В интернете тут же попал на перевод песни Кубка мира по футболу ФИФА. Подстрочник не очень ловкий, но смысл ясен: «Дай огня мне, дай свободы. Жить и верить дай мне повод. В этом мире, полном негатива, пора для разборок нам найти альтернативу. Дай мне силы, причины смеяться. Любовь во всем мире – она как лекарство…» И так далее. В общем, будем альтернативно выяснять отношения на футбольном поле, а в мире должны царить вера, свобода, любовь и радость.
Так или иначе, дело если и в идеологии, то не в первую очередь. Всякий из нас нуждается в вере, даже самый прагматичный и деловой. Это что-то вроде жизнетворного витамина, без которого душа начинает чувствовать сначала беспокойство и дискомфорт, потом впадает в тоску, потом хиреет. Причем психологически само состояние веры важнее ее содержания. В 20–30-е годы прошлого века большинство верило в коммунизм. Почти все – в прогресс и науку. Они должны были принести в жизнь не только благоденствие, но и счастье. Впрочем, в эти же годы Ильф с грустью написал: «Вот все говорили: радио, радио... И вот – радио есть, а счастья нет».
Маяковский мечтал о том, что его воскресит большелобый химик: «Вот он, большелобый тихий химик, перед опытом наморщил лоб. Книга – «Вся земля», – выискивает имя. Век двадцатый. Воскресить кого б? – Маяковский вот... Поищем ярче лица – недостаточно поэт красив. – Крикну я вот с этой, с нынешней страницы: – Не листай страницы! Воскреси!» Уверяю вас, это не было поэтической фигурой. Верил! Однако также очевидно, что ни скатерти-самобранки, ни счастья, ни бессмертия прогресс не принес. Во время Великой Отечественной войны люди верили в победу. Какой ценой – это другой вопрос. Но ясно, что без веры бы не победили.
Сегодня вчерашние атеисты, дети тех, кто разрушал церкви и сбрасывал с колоколен кресты, вдруг обратились к церкви. Многие считают, что это всего лишь следование моде. Не думаю. После неистового разрушения всех ценностей и идеалов церковь тут же заполнила образовавшуюся пустоту. «Ребята, надо верить в чудеса», как пелось еще в одной советской песенке. В чудеса или не в чудеса, но верить надо. В юности мы все были пионэрами. Движение было мощным, по всей стране. Мы верили, что сможем изменить страну и общество. Не изменили. Но на какую-нибудь десятую долю градуса, может быть, сдвинули все же?
Счастливое время было, по состоянию веры счастливое. Да что говорить? Все великое делается из веры. Вера – это воображение. Храм возник сначала в воображении создателя, а потом уже был построен из кирпича. Рублев. Бах. Ведь он услышал свои фуги, оставаясь наедине с собой, потом записал. Быть может, и самые замечательные вещи в отношениях людей держатся верой? Любовь, например. Ее что, можно знать, вычислить, просчитать? Только верить. Или не верить. Два диаметрально различных сюжета жизни получается. Сегодня эта детская тема (веры в любовь) вышла из разговоров, мы все взрослые и сдержанные, и уверенно умные для таких разговоров.
Состояние веры субъективно важнее ее содержания, но по жизни именно содержание определяет удачу или неудачу жизни. Фашиствующие фанатики тоже верили в превосходство одной расы над другой. Что получилось – известно. Сектанты, занявшиеся коллективным самоубийством, тоже делали это из веры. Увы! Маркс сказал как-то, что человек отвечает не только перед своими убеждениями, но и за свои убеждения. Я, однако, не басню пишу. Поставить в конце мораль не могу. Но с Марксом согласен.
Есть вера в бесконечное и по определению неосуществимое. В то, например, что жизнь, несмотря на все свои гримасы, уродства и жестокости, прекрасна. Малахольный? Дурачок? Возможно. Но как раз эта вера, я думаю, не подведет.
Состояние веры субъективно важнее ее содержания, но по жизни именно содержание определяет удачу или неудачу жизни. Фашиствующие фанатики тоже верили в превосходство одной расы над другой. Что получилось – известно. Сектанты, занявшиеся коллективным самоубийством, тоже делали это из веры. Увы! Маркс сказал как-то, что человек отвечает не только перед своими убеждениями, но и за свои убеждения. Я, однако, не басню пишу. Поставить в конце мораль не могу. Но с Марксом согласен.
Есть вера в бесконечное и по определению неосуществимое. В то, например, что жизнь, несмотря на все свои гримасы, уродства и жестокости, прекрасна. Малахольный? Дурачок? Возможно. Но как раз эта вера, я думаю, не подведет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий